Все на Восток!

ВОСТОЧНЫЙ ВЕКТОР: МНЕНИЯ, ПРОБЛЕМЫ

Глава Минприроды РФ Сергей Донской призвал крупные компании АТР, особенно китайские, активнее работать на российском Дальнем Востоке. «Расширение связей с Китаем, нашим надежным другом, ‒ безусловный внешнеполитический приоритет России… Принятие стратегии геологической отрасли РФ до 2030 г. и госпрограммы “Воспроизводство и использование природных ресурсов” позволило значительно нарастить объем как государственных, так и частных инвестиций в геологоразведку. Считаем, что участие крупных коммерческих компаний Азиатско-Тихоокеанского региона на Дальнем Востоке России могло бы быть более активным», ‒  заявил он  на Международной выставке горнодобывающего дела China Maning-2014 в Тяньзине.

Руководитель Центра исследований постиндустриального общества Владислав Иноземцев полагает, что «четкая ориентация Китая заключается в том, что Россия ‒ это поставщик сырья, а Китай ‒ его переработчик, а потому вся индустрия должна развиваться на его территории. В 2009 году было подписано соглашение о сотрудничестве приграничных областей, и его смысл сводился к тому, чтобы строить на российских территориях, граничащих с Китаем (от Магаданской области и далее в Хабаровской, Читинской областях, Бурятии), предприятия по добыче полезных ископаемых и лесозаготовкам, а на территориях Китая, граничащих с Россией, в частности в Хэйлуцзяне, ‒ мебельные, горно-обогатительные и прочие перерабатывающие предприятия».

Замминистра энергетики РФ Анатолий Яновский: «Мы активно взаимодействуем с нашими китайскими партнерами в рамках иных, не ограничивающихся только поставками энергоносителей, проектов. Речь идет о кооперации в области производства СПГ, нефтепереработки и нефтехимии, разработки угольных месторождений, электроэнергетики. Китайские машиностроительные компании уже играют заметную роль в поставках энергооборудования, и, полагаю, сотрудничество будет развиваться по нарастающей». 

«Пропускная способность железной дороги – один из трех главных факторов, ограничивающих развитие наших дальневосточных регионов, ‒ уверен генеральный директор ЗАО «Международный центр развития регионов» Игорь Меламед. ‒ Вот есть проект “Восточная нефтехимическая компания”, который Роснефть реализует в районе Находки. Чтобы построить, им надо 7 млн тонн строительных грузов (металлоконструкции, цемент) в год, а это настоящая проблема! А рядом с ним запланирован второй большой завод Газпрома по производству СПГ, это еще 10 млн тонн грузов. 17 млн тонн ‒ уже запредельное количество.

Второй фактор – энергетика, которой в некоторых районах просто нет. Причем это важнейшие районы. Например, север Иркутской области, где ранее планировался каскад Витимских ГЭС. Никто его здесь так и не построил. Транссиб электрифицирован, но всю мощность забирает себе. Когда строили ВСТО, то линию электропередачи построили только для себя, так как никому не хотелось брать на себя лишние расходы… Несколько лет кряду готовился проект по выпуску в Приморском крае, в бухте Пяти охотников, полупогружных платформ для добычи нефти. Партнеры – сингапурцы. Наши иностранные коллеги три года ждали, пока им землю отведут, а потом проект сам собой рассосался. Ну нельзя ж три года землю отводить».

Президент российского геологического общества и экс-министр природных ресурсов Виктор Орлов напоминает, что на геологоразведку на Дальнем Востоке по предложению премьера Дмитрия Медведева уже с будущего года планировалось направить до 40% общих расходов госбюджета на эти цели. «С сокращением бюджета практически на 10% будет сложно выполнить рекомендации правительства по Дальнему Востоку – это будет означать “оголение” других регионов в плане исследования недр», ‒ резюмирует он.

В 2015‒2020 гг. на Сахалине и Дальнем Востоке в нефтегазовой отрасли будет создано 70 тыс. рабочих мест, сообщил на ежегодной конференции «Нефть и газ Сахалина» заместитель министра энергетики РФ Кирилл Молодцов. По его словам, планы по развитию Сахалина и Дальнего Востока не претерпели серьезных изменений, несмотря на санкции.

«Восточная Сибирь и Дальний Восток имеют серьезную особенность, ‒ подчеркивает экс-министр топлива и энергетики РФ, председатель Совета Союза нефтегазопромышленников России Юрий Шафраник. ‒ Там есть и газ, и газоконденсат (например, в Ковыкте), и нефть, и гелий, но добывать их нужно непременно комплексно. А это уже совершенно другие затраты. Причем разработка данных кладовых, добыча и глубокая переработка сырья (вплоть до полимерных материалов) суть отдельные суперпроекты. И для их реализации обязательно нужны партнеры, причем утвердившиеся на мировом рынке. Значит, нужен особый экономический подход, особый и весьма дорогой бизнес-проект. Следовательно, надо срочно решать ответственную политико-экономическую задачу: откуда и какого партнера пригласить, как и на каких условиях «встроить» его в дело, чтобы проект бесперебойно осуществлялся 20‒30… сколько угодно лет в интересах России, данного региона и, конечно, каждого партнера, вложившего сюда оборудование, финансовый и интеллектуальный капитал».

Интересно, что саму идею комплексного развития Сибири и Дальнего Востока Ю. Шафраник выдвинул еще 10 лет назад в статье «Восточный проект в стратегии будущего», опубликованной в сборнике «Аналитические записки». Позднее он писал: «Восточный вектор экономической политики может дать не только ускорение темпов освоения минерально-сырьевой базы, но и способствовать формированию нового места нашей страны в системе мирохозяйственных связей. В рамках “восточной политики” ни в коем случае нельзя противопоставлять друг другу, рассматривать в качестве взаимной альтернативы решение задач по расширению экспорта продукции минерально-сырьевого комплекса и высокотехнологичных отраслей экономики… При этом не следует забывать, что в развитии минерально-сырьевого комплекса у России, по сути дела, просто нет иной альтернативы, как использовать потенциал Сибири и Дальнего Востока: уж так распорядилась сама природа, наделив восточные регионы богатствами, которых нет в других частях нашей страны». 

Если быть объективным, то нельзя говорить, что именно украинский кризис подтолкнул российскую внешнюю политику на Восток. Кое-что за истекшие годы было сделано: построены две очереди нефтепровода «Восточная Сибирь ‒ Тихий океан» и начались прямые поставки нефти в Китай; в 2009 году начал работу построенный «Сахалин Энерджи» ‒ первый в России завод по производству сжиженного природного газа. В 2013 году этот завод произвел 10,8 миллиона тонн СПГ (эквивалент 14,9 миллиарда кубических метров природного газа), который затем транспортировался в Японию, Корею и КНР; расширены портовые мощности по экспорту угля; в 2013 году в рамках проекта «Сахалин-2» отгружено 5,4 миллиона тонн нефти 11 компаниям из четырех стран.

Доставка продукции производилась через 16 портов транзита и назначения в Японии, КНР, Корее, на Филиппинах. В качестве последнего по времени примера следует привести российские угольные компании, которые, столкнувшись в 2012‒2013 гг. с ростом конкуренции в Европе со стороны американских и колумбийских поставщиков, расширили портовые мощности на Дальнем Востоке и резко (более чем на 10%) нарастили экспорт энергетических углей в Азию, благодаря чему компенсировали не только сокращение поставок в Европу, но и падение внутреннего спроса.

И все же пока используется лишь малая доля того потенциала, о котором давно говорил Ю. Шафраник. Можно было бы прокомментировать такое развитие пословицей «Всякому овощу свое время» и успокоиться, однако по-прежнему не решается самая главная задача: все еще в перспективных планах значится  строительство высокотехнологичных предприятий по переработке имеющегося сырья, увеличение в экспорте продукции с высокой добавленной стоимостью.

http://qwertypay.com/go?prod=1539&aff=bask