ПОЧЕМУ НЕЛЬЗЯ ПОВЫШАТЬ ТАРИФЫ ГОСМОНОПОЛИЙ

Ситуация в экономике настолько напряженная, что продолжение линии на индексацию тарифов естественных монополий по принципу «инфляция плюс» недостаточно, полагает глава Минэкономразвития Алексей Улюкаев. Аргументов у него предостаточно…

 Издержки предприятий растут недопустимо высокими темпами, причем происходит кратное повышение издержек по газу и электроэнергии. Энерготариф, выраженный в долларах, вырос за последние пять лет в 1,7 раза, по газу ‒ в 2,2 раза,  что приводит к резкому ухудшению финансовых результатов производств. Снижается степень их конкурентоспособности, они лишаются ценового манёвра в борьбе за рынки и источники финансирования инвестпроектов. Во многом с этим связан очень серьёзный спад инвестиционной активности предприятий: по итогам семи месяцев этого года инвестиции сократились на 0,7%. У нас минусовые значения по приросту грузовых железнодорожных перевозок и по поставкам электроэнергии и газа на внутренний рынок.

МЭР: только замораживание тарифов остановит спад

В этой ситуации Минэкономразвития вышло с предложением о замораживании индексации тарифов на 2014 год. Замораживание касается и газоснабжения, и тарифов РЖД. Тарифы на электроэнергию это прямо затронет в части сетевой компоненты (она быстрее всего росла в последние годы), но министерство собирается работать и по генерации. Косвенно будет оказываться влияние и на теплотарифы. Заморозка тарифов, по оценке МЭР, позволит достичь роста ВВП на 3% и сократит инфляцию на 0,4‒0,5%. Суммарный эффект для экономики в 2014 году Минэкономразвития оценивает в 130 млрд рублей. При этом инвестпрограммы монополий, по мнению ведомства, не ждут существенные сокращения ‒ поставщикам также придется снизить цены.

Монополисты грозят сокращением инвестиций и рабочих мест

Как и следовало ожидать, позиция  министерства вызвала отрицательную реакцию госмонополистов. Так, в письме вице-президента РЖД Анатолия Мещерякова в Министерство транспорта говорится, что ОАО «РЖД» может потерять до 93,2 миллиарда рублей в 2014 году от нулевой индексации тарифов и будет вынуждено сократить 62,1 тысячи сотрудников, что сопоставимо с кризисными явлениями 2009 года.

В РЖД считают, что заморозка тарифов влечет риски ухудшения безопасности перевозок, а также может привести к трехкратному падению инвестиционной программы до уровня 124 миллиарда рублей из-за того, что компания лишится как собственных, так и заемных средств. Объемы капремонта могут снизиться более чем вдвое.

Не задержался с реакцией и Газпром. В письме зампреда правления компании по финансам Андрея Круглова, направленном в Минэнерго, Минэкономики и ФСТ, утверждается, что из-за предлагаемого Минэкономразвития замораживания газового тарифа за три года монополия потеряет 510 млрд руб. выручки и вынуждена будет сократить инвестпрограмму на 407 млрд руб. В результате, уверяют в Газпроме, выгоды для потребителей окажутся невелики, а бюджет лишится около 100 млрд руб. налогов от смежных отраслей и возникнет угроза потери почти 300 тыс. рабочих мест.

Промышленники давно винят монополистов

Надо сказать, что вопрос о безудержном росте тарифов госмонополий уже давно волнует не только население, но и промышленность. Для некоторых отраслей, например, угольщиков и алюминщиков, эта проблема вообще вышла на первый план с началом мирового кризиса 2008 г. и сланцевой революцией в США, которые привели к общему обострению конкуренции на мировом рынке при одновременном снижении цен на природный газ и электроэнергию в США.

Первыми  еще в 2009 г. забили тревогу угольщики, которых начали вытеснять с европейского рынка энергетического угля поставщики из США.  А на саммите «Уголь СНГ-2012» руководитель отдела стратегических исследований Института проблем естественных монополий Александр Григорьев назвал главным ограничением для развития угольной промышленности России транспортную проблему. Здесь ключевыми элементами, отметил он, являются не только высокие железнодорожные тарифы (до 50% экспортной цены энергетического угля), но и низкая эффективность использования имеющегося вагонного парка, а также снижение пропускной способности железных дорог и морских портов.

На прошлогоднем заседании Высшего горного совета в Перми вице-президент ЗАО «Сибуглемет» Владимир Мельниченко указывал, что в 2012 году произошло общее снижение мирового спроса, приведшее к падению мировых цен на энергетический уголь на 65% и на кокс – на 50%. Есть случаи отказа импортеров от поставок. Продолжают наращивать предложение на наших традиционных рынках Индонезия, Австралия и Колумбия. Российским же угольщикам трудно конкурировать с «коллегами» из Австралии и США, транспортные издержки которых составляют соответственно $10,3 и $40 на тонну против наших $63‒65. К этому добавляется отсутствие крупных грузовых портов. В результате портовые сборы у нас составляют $15‒20 на тонну, в то время как в Австралии  ‒ $4. В сентябре этого года сотрудник одной из угольных компаний заявил газете «Ведомости», что себестоимость 1 т угля колеблется на уровне $30‒40, а расходы на её перевозку по железной дороге составляют $50‒60.

 Ситуация уже драматическая. При этом, по мнению председателя Высшего горного совета Некоммерческого партнерства «Горнопромышленники России» Юрия Шафраника,  само горное сообщество должно сосредоточить усилия на повышении эффективности работы компаний. Второй неотложной мерой следует считать стабилизацию внутренних цен на транспортировку, природный газ и электроэнергию.

«Почему в тарифе на электроэнергию невероятную долю занял транспорт: десять лет назад было 16%, а стало 60%, ‒ говорит  Юрий Шафраник. ‒ Кстати, и Газпрому насущно необходимо повысить эффективность на 30%».

Расходы на электроэнергию ложатся все более тяжелым грузом на себестоимость промышленной продукции. Еще в 2011 г., по данным гендиректора НП «Сообщество потребителей электроэнергии» Дмитрия Говорова, цена на электроэнергию для промышленных потребителей  в РФ превысила цену в США на 14%. По расчетам генерального директора Агентства по прогнозированию балансов в электроэнергетике Игоря Кожуховского, в 2011 г. средняя цена 1 кВт-ч в России составила 7,8 американского цента, в 2015 г. будет 8,2 цента, а в 2020 г. – 8,8 цента.

 На непрерывный рост издержек из-за непропорционального увеличения тарифов (как на одну из главных причин неадекватного роста капиталовложений в расширение ресурсной базы) жалуются и представители даже такой относительно благополучной отрасли, как нефтяная.

Источник возрождения промышленности

Жалобы представителей российского реального сектора резко контрастируют с сообщениями о «ренессансе обрабатывающей промышленности в США» на базе снижения энерготарифов. В частности, известный инвестор Robert E. Turner, председатель правления инвесткомпании Turner Investment Partners, писал еще в начале 2011 г., что все больше иностранных производителей задумываются о перенесении своих предприятий в США, чтобы сократить издержки благодаря не только налоговым льготам, но и более низким ценам на энергоносители. Так, китайская компания, открывшая в 2010 г.  предприятие в г. Спартанберге, штат Южная Каролина, платит 4 цента за киловатт-час электроэнергии по сравнению с 14-ю центами в КНР.

Не менее важно сравнить вышеупомянутый мрачный прогноз наших госмонополистов  с анализом результатов «сланцевой революции» в США, приведенном в последнем обзоре рынка нефти Международного энергетического агентства (МЭА). Если в 2008 г. средняя цена 1000 кубометров газа на центре спотовой и фьючерсной торговли Henry Hub составляла около $330, то в 2011 г. она упала более чем в два раза до $150, а в первой половине 2012 г. опустилась даже до $89. Более низкие цены, естественно, стимулировали увеличение потребления природного газа в США с 659 млрд кубометров в 2008 г. до  690 млрд кубометров в 2011 г. Дешевый природный газ, указывает МЭА, «пришпоривает ренессанс нефтехимической промышленности в США».

В последнем специальном обзоре, посвященном влиянию цены природного газа на обрабатывающую промышленность (А Cost of Natural Gas Used in Manufacturing Sector Has Fallen), Агентство энергетической информации США сообщает, что если в период с 2002 по 2006 г. энергетические издержки в обрабатывающей промышленности выросли на 29% при сокращении потребления на 15%, то за период  с 2006 по 2010 г. энергетические издержки этого сектора экономики сократились на целых 16% при сокращении потребления всего на 6%. «Есть уже ряд примеров, ‒ говорится в обзоре, ‒ когда предприятия обрабатывающей промышленности в ответ на более низкие цены на природный газ открывают новые производства на территории США».

Вот и президент Франции Франсуа Олланд, озаботившись сокращением обрабатывающей промышленности, 12 сентября обнародовал государственную программу её обновления («Новая индустриальная Франция»), согласно которой в ближайшие 10 лет в стране должны быть созданы 480 000 рабочих мест в высокотехнологичных отраслях. Причина: с 2000 г. в стране сильно сократился объем производства в обрабатывающей промышленности и соответственно количество рабочих мест, а доля этого сектора в ВВП упала аж до 12%. Между прочим, по последним данным Европейского статистического агентства, 1 кВт-ч электроэнергии во Франции стоит около 8 евроцентов (около 3,48 рубля).  Это один из самых низких тарифов в ЕС, хотя во французском энергетическом монополисте EDF государству принадлежит 84%. Причем несмотря на известные бюджетные проблемы и просьбы EDF, правительство одобрило повышение тарифа на электроэнергию в этом году лишь на 5%.

«Ещё раз подчеркну: к вопросам тарифов нужно, разумеется, подходить осторожно, взвешенно, в комплексе учитывая интересы всей экономики, ‒ заявил президент В.В. Путин на заседании правительства в апреле 2011 года. ‒ Конечно, инфраструктурную базу страны нужно кардинально обновлять и развивать, сомнений нет. И в тарифе должны быть заложены финансовые источники для обновления. Вместе с тем рост тарифов не должен подавлять общую экономическую активность в стране, создавать проблемы для промышленности, малого, среднего бизнеса».

«Учитывая роль горнодобывающей промышленности в нашей экономике, одним из приоритетных направлений реализации предложения президента России по созданию миллионов высокотехнологичных рабочих мест могло бы стать ‒ по примеру Норвегии ‒ развитие нефтесервисного сектора и машиностроения по производству оборудования для него на базе пока ещё сохранившихся научно-исследовательских и промышленных предприятий, ‒ полагает Юрий Шафраник. ‒ Однако даже нынешние тарифы на электроэнергию, железнодорожные перевозки и газ делают такие производства на территории России неконкурентоспособными».