Ситуация остается проблемной

ЗАЧЕМ НУЖНЫ РАЗГОВОРЫ О КОНЦЕ «СЛАНЦЕВОЙ РЕВОЛЮЦИИ»

25 июня этого года председатель Совета директоров американской консалтинговой компании IHS CERA Дэниел Ергин, выступая на Круглом столе газеты «Коммерсантъ», в частности заявил: «Развитие технологий добычи сланцевых углеводородов изменило вектор развития добывающей индустрии: если несколько лет назад самым перспективным направлением развития топливной индустрии считалась шельфовая добыча нефти и газа, то сегодня все ведущие газовые и нефтедобывающие компании спешно переориентируются на рынок сланцевых углеводородов, на трудноизвлекаемые запасы».

«Сланцевая революция» ‒ пузырь?

Однако 12 июля в журнале «Профиль» вышла статья директора «Института национальной энергетики» Сергея Правосудова под тревожным заголовком «ГАЗОВЫЕ ПУЗЫРИ: Американская сланцевая революция может скоро закончиться». Аргументация известного эксперта заслуживает того, чтобы привести её полностью:

«Сейчас Соединенные Штаты планируют начать масштабный экспорт газа, прежде всего своим партнерам по НАТО в Европе и в дружественную Японию. Однако удастся ли им это сделать в обозримой перспективе ‒ большой вопрос. Ведь если на крупных месторождениях традиционного газа скважины могут работать на протяжении нескольких десятилетий, то производительность сланцевой скважины снижается на 80‒90% за два года. Следовательно, чтобы поддерживать добычу сланцевого газа, нужно постоянно бурить новые скважины.

В 2008 году в США газовые скважины бурили 1450 буровых. В 2012 их количество снизилось более чем в два раза ‒ до 660, а в конце мая текущего года и вовсе уменьшилось до 345. Это самый низкий показатель за 15 лет. Поэтому добыча газа в США начала снижаться, и остановить этот процесс невозможно. Вскоре мир содрогнется от глубины падения американской добычи газа. Ведь лопнет не только “сланцевый пузырь”».

Добыча сланцевого газа все-таки продолжает расти

В принципе российского читателя апокалиптическими сценариями не удивишь. Да и в ретроспективе мир не содрогнулся от нефтяного эмбарго 1973 г. и последовавшего скачка цен на нефть, тем более что доля американского сланцевого газа в мировой добыче несопоставима  с долей ОПЕК в мировой добыче нефти. И все же посмотрим, есть ли основания для столь тревожных прогнозов, если в апреле самый авторитетный в США общественный отраслевой орган ‒ Комитет газового потенциала (PGC) опубликовал новую оценку извлекаемых запасов природного газа на территории США. Согласно этому документу, они на конец 2012 г. увеличились на 25% по сравнению с оценкой 2010 г. и составили 13,8 трлн кубометров. В мае директор Агентства энергетической информации США (АЭИ) Адам Симински на конференции фирмы Deloitte представил последний прогноз добычи газа в США до 2040 г. Он предполагает постоянный рост добычи  природного газа за счет сланцевых месторождений до уровня примерно в 930 млрд кубометров (в 2012 г. ‒ 681 млрд  кубометров). В то же время в последней информации АЭИ от 22 июля отмечается, что «добыча сухого природного газа продолжала расти в первом полугодии 2013 г., хотя и более медленно по сравнению с предыдущими годами (на 1,8% по сравнению с 5,6% и 7,3% за первые  6 месяцев соответственно 2012 и 2011 гг.)» Снижение темпа роста добычи с начала 2012 г. произошло  «в основном в ответ на снижение цен». В первой половине 2013 г. это привело к значительному росту цен на рынке США. В то же время на основном месторождении сланцевого газа «Марселлас» в бассейне Аппалачей рост добычи за первые 6 месяцев 2013 г. по сравнению с аналогичным периодом 2012 г. составил около 50%.

В чем ошибается эксперт

Возникает вопрос, так в чем же ошибка С. Правосудова?  Ведь его данные о сокращении количества газовых буровых практически совпадают с данными американской официальной статистики. Однако можно ли сегодня судить о перспективах добычи по количеству буровых? Как уже было сказано,  добыча газа за первые 6 месяцев 2013 г. выросла на 1,8%. В качестве наглядной иллюстрации этого явления вице-президент South Western Energy Company (6-е место в США по объему газового бурения)  Джеймс Треймьюто на конференции в Минэнерго США в июне этого года даже представил график с резко падающей вниз кривой числа буровых и идущей под углом примерно в 45% вверх кривой объема добычи под названием «Удивительная реакция добычи на учёт буровых».

«Разработка залежей нетрадиционных источников не только перевернула направление изменения предельных издержек добычи углеводородов в Америке, ‒ говорится в докладе IHS CERA “Экономический вклад независимых производителей нефти и газа в экономику США”, ‒ Но и повысила средний объём добычи и коэффициент извлечения на скважину. В результате нового уровня производительности теперь требуется меньше скважин для добычи того же объема.  Например, до 2008 г. требовалось пробурить в год более 31 000 новых скважин для поддержания добычи 1,6 млрд кубометров газа в сутки, а теперь можно добывать 1,78 млрд кубометров в сутки, пробуривая всего 19 000 новых газовых скважин в год».

Истинные герои сланцевой  революции, незамеченные Правосудовым

И здесь мы подходим к тому главному фактору, который на деле определяет перспективы развития добычи углеводородов в США, но почему-то остался вне внимания С. Правосудова и некоторых других отечественных экспертов, упорно продолжающих искать признаки скорого краха одной из наиболее динамичных отраслей экономики США.

Обратимся вновь к процитированному выше докладу, пожалуй, самой авторитетной консалтинговой компании мира в области энергетики:

«Со времени бурения скважины  Дрейка  в 1859 году независимые компании сыграли главную роль в развитии нефтяной и газовой промышленности. Независимые первыми начали бурить на шельфе. Они открыли многие крупные углеводородные провинции Америки, включая бассейны Восточного Техаса, Уиллистона, Денвера-Джлесберга и Пермский. Независимые также играют важную роль в продлении срока службы скважин во многих штатах или в разработке новых залежей ‒ таких как Альпийская на Северном склоне Аляски, Баккен в Северной Дакоте и на шельфе Мексиканского залива. Совсем недавно именно независимые компании открыли сланцевые залежи с приходом Mitchell Energy на месторождение Барнетт. Большая часть этого прогресса является результатом “предпринимательского духа и готовности  взять на себя риск” независимых компаний».

По данным  IHS CERA, в конце 2010 г. таких независимых в США было

18 000 и действовали они в 32 штатах.  Они эксплуатировали подавляющее большинство низкодебетовых скважин (дебет менее 16 баррелей нефтяного эквивалента в сутки), которые составляют 80% от 800 000 добывающих скважин? В настоящее время на работающих на суше независимых приходится 65% от общей добычи природного газа и около 45% от общей добычи нефти в Соединенных Штатах. В течение следующих десяти лет, по мере роста добычи из сланцев, эти цифры будут продолжать расти.

Добавлю, что,  по данным другой консалтинговой компании Pro Publica, в 2011г. в списке 10 крупнейших по объему газового бурения в США 6 мест занимали независимые компании. А в целом на независимые теперь приходится в США около 94% общего объема бурения на нефть и газ.

«Но мы выбираем трудный путь…»

Возникает вопрос, почему же некоторые российские эксперты, спустя уже 6 лет после начала «сланцевой революции», продолжают попытки отрицания её глобальных последствий. Скорее всего, потому, что «сланцевая революция» является одним из наиболее ярких последних примеров полезности развития малых и средних предприятий даже в высокорисковой и затратной отрасли. Ведь помимо вышеназванных 18 000 «малышей и середнячков» в США действует еще 30 «мажоров». У нас  же сейчас противоположная тенденция: крупные, и особенно государственные, не только становятся все крупнее, но и постоянно пытаются внедрить в сознание публики, что именно они стоят во главе технического прогресса. Оставшиеся в наследство от Советского Союза фактически региональные монополии стремятся охватить весь рынок страны.

Некоторое утешение дает лишь Татарстан, где на 30 малых и средних компаний приходится около 20% добычи нефти. Однако опыт республики до сих пор является для России уникальным.

«Хотелось бы отметить, что количество малых и средних предприятий у нас растёт, но, конечно, этот уровень ещё далёк от того, на котором он должен был бы находиться, ‒ отмечал президент Владимир Путин в ноябре 2012 г. на встрече с руководством объединения предпринимателей «ОПОРА». ‒ В странах с развитой рыночной экономикой процент малых и средних предприятий, или их вклад в общую копилку ВВП, больше, чем у нас: у нас где-то 21–22 процента, в США – 50 процентов, в других странах – ещё больше (в Китае, по-моему, уже 60 с лишним процентов, в Индонезии больше), и целый ряд стран с развитыми рыночными экономиками и с развивающимися – у них выше показатель, чем у нас. Безусловно, мы должны двигаться в этом направлении».

Если руководствоваться словами президента страны, то именно ситуация с малыми и средними независимыми компаниями в нашей нефтегазовой отрасли должна в первую очередь тревожить российских экспертов, действительно озабоченных направлением развития отечественной экономики. Именно это, а не перипетии «сланцевой революции» в США, сколь противоречивыми они бы ни были.

«У нас итак высокий уровень монополизации, ‒ считает председатель Совета Союза нефтегазопромышленников России Юрий Шафраник. ‒ От 25 до 60% распределенных запасов ключевых полезных ископаемых в России не осваивается, а лежит “мертвым грузом” на балансе крупных компаний. Наращивая свою сырьевую обеспеченность, они заботятся не столько о развитии производства, сколько о повышении капитализации, а расширение сырьевых активов в значительной степени происходит за счет поглощения наиболее успешных независимых компаний, осуществляющих реальные инвестиции в разведку и освоение новых месторождений. Доминирующее положение крупных компаний и «угнетение» малого и среднего бизнеса находятся в явном противоречии с национальными экономическими интересами и интересами отдельных регионов страны, которые нередко попадают в полную зависимость от одной компании-недропользователя.

На практике же формирование конкурентной среды в ТЭКе надо начать с сервисного сектора, который выполняет заказы как для вертикально-интегрированных компаний, так и для компаний малого и среднего бизнеса».

А пока… 

«Ситуация у нас остается весьма и весьма проблемной, – подвел итог состоявшегося 27 июля заседания правительства премьер-министр Дмитрий Медведев. – В значительной степени министерства не заинтересованы в том, чтобы развивать конкуренцию, – эта истина остается такой же и на сегодняшний момент. Я тогда (как раз в этом зале), обращаясь к коллегам, говорил, что очень часто в проведении конкурентных мер не заинтересованы сами руководители отрасли, компаний – это правда. И это так, может быть, нами исторически понимается. Но это не означает, что так должно быть».